Уильта. Краткая историческая справка 

С конца 50-х – начала 60-х годов XIX в. начинается деятельность православных священников и миссионеров на Сахалине, о чем свидетельствуют Метрические книги, хранящиеся в Государственном архиве Сахалинской области. Как отмечал начальник Государственного архива Сахалинской области А.И. Костанов , большинство сахалинских церквей было построено в 80-90-е годы XIX в., когда шло быстрое заселение острова, строительство ссыльных поселений и каторжных тюрем. Самые ранние записи в метрических книгах, хранящихся в Государственном историческом архиве Сахалинской области,  относятся к 1869 г., самые поздние – к 1925 г. Из 216 книг выявлены и изучены Л.И. Миссоновой все 83 метрические книги, дающие информацию о коренных народах Сахалина, начиная с 1870-х годов. Впервые «орочены» регистрируются в метрических записях 1879 г., последние записи относятся к 1916 г.  Во всех метрических книгах уильта фиксируются исключительно как орочены. По-разному записано лишь произношение этого слова: чаще всего – «орочен» или «кочующий орочен», реже – «орачен, орачон», в нескольких случаях – «брат орочена».  Священники записывали этническую принадлежность так, как ее называли сами люди и как она воспринималась на слух священника. Этническая принадлежность записывалась священнослужителями часто в качестве понятия, заменяющего социальный статус человека. В такой форме среди малочисленных коренных народов Севера указывается принадлежность к пяти этническим общностям: ороченам (ныне – уильта), тунгусам (ныне – эвенки), негидальцам, айнам, гилякам (ныне – нивхи). Кроме того, отмечается принадлежность к якутам. За период с 1872 по 1921 г. прошли акт крещения 1099 чел., относящихся к перечисленным этническим общностям, в том числе 576 представителей мужского пола и 523 – женского. Из них в период с 1880 г. по 1908 г. крестились 674 человека, относящихся к «ороченам», в том числе 347 представителей мужского пола и 327 – женского.

  Христианизация малочисленного народа естественным образом отразилась в различных формах этикета и бытующих до сегодняшнего дня нормах поведения и обычаях, способствовала процессу его аккультурации, сближая («по вере») представителей этой этнической общности с иными общностями. В сознании уильтинского человека есть, с одной стороны, знание о том, что его народ «обращен в православие», а с другой стороны – уверенность, что «ведь самое дорогое для уильта всегда было сэвэ» (изображение духа-покровителя).   Поколение, ушедшее из жизни в ХХ в., свято хранило в доме даже в период преследования «за религиозность» и сэвэ, и православную икону, полученную от священника во время крещения. А в конце жизни люди молились перед православной иконой, держа в руке сэвэ. И то, и другое умершему обязательно укладывали в гроб («так просили старики»). Эти высказывания, отражающие восприятие «старой» и «новой» веры, подтверждаются и архивными свидетельствами. Так, врач Штейгман, проводивший «подворную перепись» вместе с изучением санитарно-гигиенических условий на Сахалине в 1908 г., писал: «Близкие по типу, а может быть, и по языку, к тунгусам, орочены, во всяком случае гораздо более давние старожилы Сахалина, чем они, разнятся от них и по своему характеру и по складу жизни, тоже однако будучи “крещеными”, но еще более номинально православными… нося кресты, хороня покойников в могилах, они в то же время правят по ним тризны с жертвоприношением оленей, собак, оружия, нарт, придерживаются культа “медведя”, сохраняя в таежных дебрях засушенные головы убитых зверей и выкармливая молодых медведей к “медвежьему празднику” (РГИА ДВ). На основе данных опроса населения г. Поронайска и пос. Вал во время экспедиций уже XXI в. можно сказать, что молодое поколение уильта также обладает неоднозначным отношением к религии. В сознании людей уживаются одновременно и традиционная «уильтинская вера в свои божества», и «православие людей с материка», и «советский атеизм».