Чукчи. Семья, воспитание и образование

Основной единицей социальной организации чукчей была семейная группа, состоящая из одной или нескольких малых семей. Она представляла собой локальный коллектив, ведущий совместную хозяйственную деятельность. У оленеводов это было стойбище из нескольких яранг, кочующее со своими оленями, у приморских чукчей – поселение. В этот коллектив входили люди, объединенные родством, свойством или соседской близостью. При этом его состав отличался текучестью и высокой степенью нестабильности. Наиболее крепкие социальные связи, отличавшиеся относительной устойчивостью, существовали с достаточно небольшим числом лиц, к которым относились ближайшие родственники индивида: супруги, родители, дети, сиблинги, но и они могли быть разорваны: на протяжении жизни люди не раз могли переходить из одного стойбища/поселения в другое. Семья, проживающая в одной яранге и состоящая, как правило, из супругов и их детей, была наиболее стабильным объединением.

Чукотский ребенок. Фото Т.С. Киссер, 2015.

У чукчей родственники являлись большой ценностью. Данное представление выражалась в утверждении, что «одинокий человек (не имеющий родственников – прим. авт.) всегда бывает унылым» (Богораз 1934: 94). Чем больше у человека было родственников, тем более уверенным и защищенным он себя чувствовал. Как размышлял один из героев романа Ю. Рытхэу «Сон в начале тумана», «быть родственником хорошему человеку стоит не меньше, чем унаследовать богатство» (Рытхэу 1976: 317). Расширить круг родственных связей можно было с помощью обычая «товарищества по жене», в соответствии с которым каждый женатый мужчина мог предоставить право другому, как правило, также женатому, мужчине вступить в сексуальные отношения с его женой. Приглашение редко встречало отказ, но если это происходило, то он воспринимался как серьезное оскорбление. Но чаще, приняв в дар «чужую» женщину, мужчина спустя какое-то время должен был произвести аналогичные ответные действия и поделиться с теперь уже «другом», или «товарищем», своей женой. В результате между мужчинами устанавливались довольно близкие отношения, которые можно сравнить с родственными. У самих чукчей они получили особое название – н'эв-тумгын – что переводится с чукотского языка как «товарищество по жене»: н'эвъэн – жена/женщина; томгыльатгыргын - товарищество, дружба; тумгытум (мн. тумгыт ) – товарищ (Молл, Инэнликэй 2005: 103, 143, 144).

В семьях существовало гендерное разделение обязанностей. Мужчины занимались выпасом оленей или охотой, женщины готовили, собирали травы и ягоды, выделывали шкуры, шили, убирались в яранге. Тем не менее, при нехватке пастухов, женщины помогали мужчинам, а последние в свою очередь могли принимать участие в «женских» делах, если возникала такая необходимость. Старики у чукчей пользовались большим уважением. Их авторитет базировался на жизненном опыте и знаниях. Достопочтенные старики предпочитали уходить из жизни с помощью ритуала «добровольной смерти», согласно которому страдавшие о болезни и немощи люди обращались к своим ближайшим родственникам с просьбой помочь им умереть. В таком случае проводился обряд, в ходе которого фактически осуществлялось убийство старика его родными с помощью удушения, закалывания копьем или выстрелом из ружья старика (Богораз 1934: 109). В работах целого ряда исследователей было показано, что данный обычай был не столько связан со стремлением облегчить участь больных и пожилых людей, сколько с традиционным мировоззрением чукчей (Batianova 2000: 150-163; Vaté 2003: 55-61; Willerslev 2009: 693-704).

Чукотские дети. Фото Т.С. Киссер, 2015.

Еще В.Г. Богораз отмечал, что маленькие дети являются предметом заботы и нежности у чукчей (Богораз 1934: 101). Современные чукчи сами называют «любовь к детям» характерной чертой своего народа. По их представлениям в лице новорожденного возвращался кто-то из умерших предков, этим объяснялось порой нежелательность применения наказаний к детям и определенное уважение к ним как личностям. До 6-7 лет они не участвовали в хозяйственной жизни семьи, но с рождения наблюдали за деятельностью взрослых и воспроизводили ее в своих играх (Чесноков 2000: 173-184). Дети выполняли доступные им поручения в работах по дому (сбор хвороста, трав, ношение воды, ремонт нарт, шитье и проч.), но, в общем, сохраняли свободу действий. У оленеводов подростки 9-10 лет активно приобщались к хозяйственной жизни, именно в этом возрасте они начинали ходить в стадо. Беззаботное детство приморских чукчей было длиннее: юноши выходили на серьезную охоту в 16-17 лет (Богораз 1934: 103).

Источники:

Богораз В.Г. Луораветланский (чукотский) язык // Языки и письменность народов Севера: Языки и письменность палеоазиатских народов. Ч. III. М-Л.: Государственное учебно-педагогическое издательство, 1934. С. 5-46.
Богораз В.Г. Чукчи. Авторизованный пер. с английского: В 2 ч. Л.: Изд-во ин-та народов севера ЦИК СССР, 1934. 1 ч.
Молл Т.А. Инэнликэй П.И. Чукотско-русский словарь: Пособие для учащихся 5-9 классов общеобразовательных учреждений. 2-е изд., испр. и доп. Спб.: филиал изд-ва «Просвещение», 2005.
Рытхэу Ю. Сон в начале тумана. Л.: «Художественная литература» Ленинградское отделение, 1976.