Речь на нанайском языке

Рассказ о традиционных нанайских люльках (Антонина Евгеньевна Киле, 2016 г., с. Джуен, джуенский говор).

Больше аудио и видео с речью на нанайском языке в соответсвующем разделе этой страницы .

Нанайский язык

I. Социолингвистические данные

1. Существующие альтернативные названия.

Варианты названия языка (автоэтноним, экзоэтноним).

Нанайский язык до 1930-х годов назывался гольдским по экзоэтнониму гольды . Большинство нанайцев называют себя нанай / нани (от на най ‘земля человек’, т. е. местный человек) или хэденай / ходзены (от хэде най ‘низовье_реки человек’, т. е. человек, живущий в низовье реки (Амур)). Свой язык они называют либо нанай / нани , либо хэде . Нанайцы, проживающие в бассейнах рек Уссури и Бикин, называют себя монай / мунэй . Происхождение этого названия не до конца понятно.

2. Общая характеристика

2.1. Общая численность носителей языка и соответствующей этнической группы

По данным переписи населения РФ 2010 г., в России проживает 12 003 нанайца. Из них 1347 человек указали, что владеют нанайским языком. Необходимо иметь в виду, что носители владеют нанайским языком в разной степени: некоторые понимают нанайскую речь, но сами говорить не могут; другие знают основные слова и могут построить простые предложения; около четверти носителей (около 300 человек) могут свободно говорить на нанайском.

2.2. Социолингвистическая характеристика : степень угрозы исчезновения, использование в различных коммуникативных сферах, возрастные различия

Нанайский язык находится под угрозой исчезновения. Все носители нанайского языка в совершенстве владеют и активно пользуются русским языком. Нанайский изредка используется в бытовом общении в основном представителями старшего поколения. Распространенность нанайского языка зависит от села и его этнической однородности (в целом, чем выше доля нанайцев в населенном пункте, тем лучше сохранность языка). На данный момент нет нанайцев младше 50 лет, для которых нанайский язык был бы первым усвоенным в детстве языком и которые бы использовали нанайский в бытовом общении. Чаще всего представители старшего поколения используют нанайский язык в общении с друзьями или родственниками, перемежая нанайские фразы с русскими. При этом носители, а также языковые активисты иногда разговаривают на нанайском не только между собой, но и с детьми, благодаря чему некоторые дети осваивают базовые фразы (для всех детей на нынешний момент первым усваиваемым языком является русский). Нанайский язык используется не только в устном общении, но и в интернет-чатах WhatsApp.

Нанайский язык преподается как отдельный предмет в школах в национальных селах, школьная программа по нанайскому языку существует для всех классов (с 1 по 11 классы). Подготовка преподавателей нанайского языка ведется в Институте народов Севера РГПУ им. А. И. Герцена в Санкт-Петербурге, а также на ежегодных курсах повышения квалификации в Хабаровске.

Помимо учебной литературы на нанайском языке регулярно публикуются художественные тексты: фольклор, произведения нанайских поэтов и писателей (Н. Ч. Бельды, А. Самара, Е. Самара и др.).

В большинстве национальных сел существуют самодеятельные коллективы и ансамбли. Они ставят различные представления, связанные с традиционной культурой, в том числе исполняют песни и ставят спектакли на нанайском языке.

Традиционной религией нанайцев является шаманизм, однако на данный момент он почти утрачен. Тем не менее, в немногих сохранившихся обрядах используются фразы на нанайском языке. Также во время традиционных занятий (т.е. рыбалки, охоты), по сведениям самих нанайцев, иногда используются нанайские фразы при общении между собой.

В СМИ нанайский язык сейчас не используется. С 2015 по 2017 г. на канале «Россия 24 Хабаровск» выходила телепередача на нанайском языке «Нанай боани». До 2017 г. в журнале «Aborigen», в газете «Пост Хабаровка» выходили тексты на нанайском языке. В городском или сельском ландшафте (т.е. в вывесках, названиях улиц и т.д.) нанайский язык также практически не используется. Исключение составляет сеть продуктовых магазинов в г. Комсомольск-на-Амуре и г. Хабаровск, носящая название «Амба», что по-нанайски означает либо тигра, либо злого духа.

На данный момент ряд активистов занимаются возрождением нанайского языка и культуры, среди них А. И. Бельды, Н. П. Гейкер, Л. Ж. Заксор, Т. А. Моложавая, Л. А. Одзял, А. В. Похиленко, Л. С. Сунгоркин, В. С. Харитонов и др.

2.3. Письменность и литературная норма

У нанайского языка есть литературная норма, использующаяся при подготовке учебных материалов. Она основана на найхинском говоре, который географически занимает центральное положение.

На данный момент используется алфавит, основанный на кириллице. Нынешний вариант орфографической нормы утвержден в 1993 г. (см. Таблицу 1):

Таблица 1. Нанайский алфавит

А а А̄ а̄ Б б В в Г г Д д Е е Е̄ е̄ Ё ё Ё̄ ё̄ Ж ж З з И и Ӣ ӣ Й й К к Л л М м Н н Ӈ ӈ О о О̄ о̄ П п Р р С с Т т У у Ӯ ӯ Ф ф Х х Ц ц Ч ч Ш ш Щ щ Ъ ъ Ы ы Ь ь Э э Э̄ э̄ Ю ю Ю̄ ю̄ Я я Я̄ я̄

Первые попытки создания нанайской письменности относятся к концу 19 в. В 1884 г. миссионер П. Протодьяконов опубликовал «Гольдскую азбуку для обучения гольдских и гилякских детей» (гиляками тогда называли нивхов, а гольдами — нанайцев). Однако в то время большая часть нанайцев оставались безграмотными. Позже, в 1920-е годы в Ленинграде в Институте народов Севера (тогда — Северном институте) начали разрабатывать новую письменность на основе латиницы. В разработке письменности участвовали Т. И. Петрова и В. А. Аврорин. Наконец, в 1932 г. в рамках программы по созданию единого алфавита для народов СССР появился нанайский алфавит на базе латиницы, но вскоре, в 1937 г., его заменили на новый алфавит на базе кириллицы. Такая замена алфавитов с латиницы на кириллицу в те годы произошла с большинством языков СССР. В дальнейшем нанайский алфавит претерпевал лишь небольшие изменения в 1958 и 1993 гг.

2.4. Д иалектная ситуация

Большая часть говоров нанайского языка распространена вдоль реки Амур (часть амурских нанайцев проживает сейчас на о. Сахалин). Особняком находится уссурийский (или бикинский) диалект. Его носители живут на севере Приморского края в бассейне рек Уссури и Бикин. Он наиболее отдален по своим лингвистическим чертам от остальных нанайских диалектов. Также бикинский диалект не является полностью взаимопонятным с другими диалектами нанайского языка, в связи с чем иногда возникает вопрос о его статусе отдельного языка, а не диалекта. На данный момент не осталось людей, который бы свободно говорили на этом диалекте. Несколько человек пожилого возраста могут понимать бикинский нанайский.

Все остальные диалекты нанайского гораздо ближе друг к другу и лингвистически, и географически. Они представляют собой диалектный континуум: часто невозможно провести четкую границу между двумя соседними диалектами. Все эти диалекты взаимопонимаемы между собой. Обычно их делят на две большие группы (или наречия): среднеамурские и нижнеамурские диалекты. К среднеамурским относятся сикачи-алянский, найхинский, джуенский диалекты. К нижнеамурским — болонский, эконский, горинский. В наилучшей сохранности находятся найхинский и джуенский диалекты.

Интересно происхождение горинского диалекта. Горинские нанайцы происходят от самагиров, одной из северных тунгусо-маньчжурских народностей, близких, например, к негидальцам. Самагиры пришли с запада и осели на берегах реки Горин, левого приток р. Амур. В результате контактов с амурскими нанайцами они перешли на нанайский язык, однако в их диалекте можно обнаружить редкие черты северных тунгусо-маньчжурских языков (негидальского, эвенкийского), отсутствующие в других диалектах нанайского языка.

Раньше к нанайским диалектам относили также кур-урмийский язык в бассейне рек Кур и Урми, язык хэчжэ в Китае, а также ульчский язык, распространенный в низовьях Амура. Сейчас они признаны самостоятельными языками. При этом кур-урмийский и хэчжэ близки к вымиранию — неизвестно, осталось ли хотя бы по одному носителю этих языков. Состояние ульчского языка сопоставимо с нанайским (с той поправкой, что ульчей в целом гораздо меньше, чем нанайцев).

3. Географическая характеристика

3.1. Субъекты РФ, в которых представлены компактное проживание носителей языка .

Большинство нанайцев проживает в Хабаровском крае в Нанайском, Амурском, Комсомольском и Солнечном районах. Уссурийские нанайцы живут в Бикинском районе Хабаровского края и Пожарском районе Приморского края.

3.2. Общее количество населенных пунктов , в которых традиционно проживают носители языка — 20. Ниже в таблице перечислены только основные населенные пункты, где проживает больше всего нанайцев либо нанайцы представляют собой преобладающее население. Помимо перечисленных сел, довольно много нанайцев проживает в Хабаровске, Комсомольске-на-Амуре, Амурске и др. крупных населенных пунктах.

3.3. Список основных населенных пунктов , где проживают нанайцы: общая численность населения, численность соответствующей языку этнической группы, численность носителей языка, сохранность языка в данном населенном пункте, диалектная принадлежность.

В таблице 1 собраны сведения об основных населенных пунктах, в которых проживают нанайцы. Указать точное количество носителей для каждого населенного пункта проблематично. Во-первых, все нанайцы владеют нанайским языком в очень разной степени, и сложно провести четкую границу между владеющими не владеющими нанайским языком. Во-вторых, по ряду населенных пунктов нет современных данных. Так, например, в п. Бельго не проводились исследования языка и языковой ситуации уже много лет. Поэтому степень сохранности языка для каждого населенного пункта указана приблизительно одной из следующих формулировок: «исчез» — в населенном пункте отсутствуют носители, способные порождать предложения на нанайском языке (при этом некоторые нанайцы могут частично понимать нанайскую речь); «близок к исчезновению» — в населенном пункте осталось не больше 10 человек, способных говорить на нанайском языке, язык практически не используется в бытовом общении; «под угрозой исчезновения» — в населенном пункте больше 10 человек (но обычно не больше 100), свободно говорящих на нанайском языке, нанайский язык иногда используется в бытовом общении.

Таблица 1. Список основных мест проживания нанайцев

4. Характеристика исторической динамики

II . Лингвистические данные.

1. Положение в генеалогической классификации языков мира.

Нанайский язык вместе с ульчским и уильтинским (орокским) языками формирует нанийскую группу тунгусо-маньчжурской языковой семьи. Ближайшая по своим лингвистическим характеристикам к нанийской группе — удэгейская группа, включающая в себя удэгейский и орочский язык. В некоторых классификациях эти две группы объединяют в одну южную ветвь тунгусо-маньчжурских языков (в других классификациях эта ветвь называется центральной).

2. Диалектная ситуация.

Нанайский язык включает в себя уссурийский и ряд амурских диалектов. К амурским диалектам относятся сикачи-алянский, найхинский, джуенский, болонский, эконский и горинский. Диалектные различия просматриваются на разных уровнях языка. Среди фонологических черт важную роль играет употребление согласных /ʨ/ и /ʥ/ в найхинском и других диалектах ниже по течению Амура и соответствующих им /ʦ/ и /ʣ/ выше по течению Амура и в уссурийском диалекте. Также для уссурийского диалекта и частично для сикачи-алянского характерно использование фонемы /f/, которой соответствует фонема /p/ в остальных диалектах. На грамматическом уровне заметные различия проявляются в системе отрицания. Например, для выражения именного отрицания в нижнеамурских диалектах используется слово кэвэ / кэукэ , а в остальных диалектах — слово аба . В горинском диалекте используется особенный показатель исходного падежа ‐доки , которому соответствует суффикс -диа ( ди ) в большинстве других диалектов. Наиболее примечательны диалектные различия на лексическом уровне. Например, слово ‘заяц’ переводится на найхинский нанайский как гормахон , а на горинский нанайский — токса .

3. Краткая история изучения языка.

Нанайский язык, как и большинство других языков коренных малочисленных народов Севера, имеет недавнюю историю изучения. Первые письменные источники относятся к середине XIX века и касаются в первую очередь лексики нанайского языка. Сюда относятся списки нанайских слов и небольшие словари Р. К. Маака, М. Венюкова, А. Протодьяконова и П. Протодьяконовых. В 1861 г. увидела свет работа А. Брылкина «Замечания о свойствах языка ходзенов», включавшая в себя как списки слов и фраз, так и краткое грамматическое описание. Большая часть публикаций тех лет по нанайскому языку относится к уссурийскому (бикинскому) диалекту.

В 1900 г. вышел фундаментальный нанайско-немецкий словарь под редакцией В. Грубе (около 2000 слов). Этот словарь основан на материалах К. Максимовича, который собрал их в 1855–1860 гг. и включает также материалы А. Протодьяконова, П. Протодьяконова, П. Шимкевича и Л. Шренка. Особая ценность этого словаря в том, что в нем приводятся параллели из других тунгусо-маньчжурских языков, а также из монгольского и нивхского языков.

В начале XX века за рубежом вышло две работы, посвященные нанайскому языку: материалы к словарю амурских нанайцев, собранные польским антропологом С. Ф. Понятовским в 1914 г., и работа по языку горинских нанайцев П. Шмидта, опубликованная в Риге в 1928 г.

Активное изучение нанайского языка началось в 1930-х годах. Оно шло бок о бок с разработкой школьного образования по нанайскому языку и с созданием и переводами художественной литературы на нанайском языке. Именно в те годы была официально создана нанайская орфография (см. о ней выше). Среди исследователей того времени можно назвать А. Н. Улитина (автор «Материалов по гольдскому (нанайскому) языку» 1933 г.), В. А. Аврорина (автор подробной «Грамматики нанайского язык» 1959 и 1961 гг., составитель «Материалов по нанайскому языку и фольклору» 1986, а также автор ряда учебно-педагогических изданий), Т. И. Петрову (автор «Очерка грамматики нанайского языка» 1941 г. и других научных и учебно-педагогических изданий), А. П. Путинцеву (автор диссертации «Морфология говора горинских нанай» 1954 г.). Все упомянутые работы, кроме последней, описывают прежде всего литературную норму нанайского языка, основанную на найхинском говоре. В «Грамматике нанайского языка» В. А. Аврорин иногда упоминает особенности горинского говора, отличающие его от литературного языка. Уссурийский диалект был описан Л. И. Сем в книге «Очерки диалектов нанайского языка. Бикинский (уссурийский) диалект» 1976 г.

Примерно в то же время, в 1925 г., появляется Институт народов Севера (тогда — Северный институт). Благодаря этому институту появились исследователи нанайского языка и среди самих нанайцев: С. Н. Оненко (автор «Нанайско-русского словаря» 1980 г. и др. работ), Н. Б. Киле (автор диссертации «Образные слова нанайского языка» 1973 г.), Л. Ж. Заксор (автор диссертации «Способы номинации растений в нанайском языке» 2005 г., а также множества учебно-педагогических изданий) и др.

В течение последних 40 лет нанайским языком занимались А. В. Столяров, защитивший диссертацию на тему «Глаголы речи в нанайском языке» в 1991 г., А. Н. Герасимова, защитившая диссертацию «Полипредикативные конструкции нанайского языка в сопоставлении с ульчским» в 2006 г. В 2005 г. была организована экспедиция под руководством Е. Ю. Калининой. В рамках экспедиции были собраны тексты на разных диалектах нанайского языка. Много лет нанайской культурой занимается этнограф Т. Д. Булгакова, подготовившая вместе с Р. А. Бельды к изданию несколько сборников текстов на нанайском языке. Последние 15 лет документацией нанайского языка и исследованием отдельных грамматических явлений занимаются С. А. Оскольская и Н. М. Стойнова.

Отдельного внимания заслуживают работы японского Синдзиро Кадзамы, много лет ездившего в экспедиции к нанайцам. Главным результатом его труда стали 17 сборников текстов на нанайском языке с пословным переводом на японский язык.

На данный момент нанайский язык можно считать достаточно хорошо описанным: существует несколько грамматических описаний, словарей (в том числе подробный словарь С. Н. Оненко 1980 г.), множество публикаций, посвященных частным фонетическим, грамматическим и лексическим темам, а также сравнительно много изданий с текстами на нанайском языке. Тем не менее, есть еще ряд лакун, требующих исследования. Так, разные диалекты описаны неравномерно: большинство исследований основаны на материале найхинского говора, а некоторые говоры (например, джуенский) совсем не описаны, хотя имеют свои отличительные особенности. Социолингвистическая ситуация сильно изменилась за последние 100 лет, поэтому современное состояние нанайского языка в условиях языкового сдвига требует отдельного изучения.

4. Основные лингвистические сведения (фонетика, грамматика, лексика).

Фонетика

В нанайском языке 12 гласных и 19 согласных фонем. Они приведены в фонетической транскрипции в таблицах 3 и 4. В скобках приведена запись в традиционной нанайской орфографии.

Таблица 3. Гласные нанайского языка

Таблица 4. Согласные нанайского языка

В нанайском языке, в отличие от русского, например, различаются краткие и долгие гласные. Это значит, что есть пары слов с разными значениями, которые отличаются друг от друга только долготой гласной. Например, слово с кратким /i/ пиктэ значит ‘ребенок’, а слово с долгим /iː/ пӣктэ значит ‘крапива’, ср. также кори ‘сруб’ и Ко̄ри ‘мифическая птица Кори’. Раньше в нанайском языке на конце слов встречались носовые гласные: дёан [ʥoã] ‘десять’, однако сейчас носители вместо этого чаще всего произносят сочетание гласного с согласным /n/ — [ʥoan].

В нанайском языке, как и в других тунгусо-маньчжурских, а также в монгольских и тюркских языках, есть гармония гласных, или сингармонизм. Он заключается в том, что гласные делятся на две серии — «верхняя» серия (u, ə, i) и «нижняя» серия (o, a, e), — и в рамках одного слова встречаются гласные только одной серии. Суффиксы, содержащие гласные, имеют два варианта с гласной из каждой серии, чтобы «адаптироваться» к любому корню: вариант суффикса с гласной из «верхней» серии присоединяется к корню с гласными из «верхней» серии, а вариант с гласной из «нижней» серии — к корню с гласными из «нижней» серии. Рассмотрим, к примеру, суффикс прошедшего времени -ха / -хэ . Для образования формы прошедшего времени от глагола сули- [suli] ‘заострять, точить’ выбирается вариант ‐хэ и получается сулихэ , а для образования формы прошедшего времени от глагола соли- [sole] ‘перемешивать’ выбирается вариант ‐ха и получается солиха .

В нанайском языке отсутствует ударение в привычном для носителя русского языка понимании. При этом конец фонетического слова характеризуется повышением тона, которое на слух может восприниматься как ударение. Это повышение тона не является смыслоразличительным (в отличие от, например, русского ударения, которое может оказываться на разных слогах).

Морфология

В нанайском языке большинство грамматических категорий выражаются с помощью суффиксов. Приставки отсутствуют.

Имена существительные могут склоняться по числу, падежу и притяжательности. Падежная система включает в себя следующие падежи: именительный, винительный (или косвенный), назначительный, творительный, дательный, местный, направительный и исходный. Категория числа включает в себя единственное и множественное число. Притяжательность маркирует лицо и число обладателя. Рассмотрим эти категории на примере слова мапасалдиива ‘с моими медведями’. В этом слове корень со значением ‘медведь’ — мапа , -сал­ — показатель множественного числа, -ди — показатель творительного падежа, который в данном случае выражает совместность, -и — притяжательный показатель 1 лица единственного числа (‘мой’), -ва — показатель косвенных падежей, который появляется в притяжательных формах во всех падежах, кроме именительного.

В нанайском языке выделяют следующие типы местоимений: личные, возвратные, указательные, вопросительные. Неопределенные местоимения совпадают с отрицательными и образуются от вопросительных путем присоединения частицы: хайва ‘что?’ (вин. пад.), хайва-да ‘ничего; что-то’. Многие наречия места образованы от указательных местоимений, например эйду ‘здесь’ от местоимения эй ‘этот’ в дательном падеже.

Система счисления в нанайском языке десятичная (как и в большинстве других языков на территории России, в том числе в русском). К числительным может присоединяться много разных суффиксов, образующих новые значения: например, порядковые числительные (напр. ‘третий’), собирательные числительные (напр. ‘трое’), числительные полного охвата (напр. ‘все три’), ограничительные числительные (напр. ‘только три’) и мн. др. Из необычных для носителя русского языка значений есть суффикс для обозначения количества дней: илалта ‘три дня’ образовано от числительного илан ‘три’ с помощью специального суффикса ‐лта , при этом само значение ‘день’ выражается в нанайском иначе — ини . Приблизительное количество выражается в нанайском языке путем присоединения к числительному показателя косвенного падежа: хоримба найсал ‘около 20 человек’ от хорин ‘20’ и косв. пад. ‐ба .

В отличие от существительных и глаголов, нанайские прилагательные имеют бедную морфологию и редко присоединяют какие-либо суффиксы. Они не склоняются и не имеют согласовательных показателей. Степень сравнения выражается не на самом прилагательном, а с помощью специального суффикса на стандарте сравнения, т. е. на объекте, с которым проходит сравнение: хурэн дёгдуй гогда ‘гора дома выше’, где хурэн ‘гора’, гогда ‘высокий’, дёгдуй образовано от сущ. дёг ‘дом’. Исторически суффикс стандарта сравнения ‐дуй восходит к показателю исходного падежа.

Глагол в нанайском языке обладает богатой морфологией. Самые нейтральные формы, которые используются в изъявительном наклонении, исторически являются причастиями и в современном нанайском языке также функционируют как причастия. Использование причастий в качестве основных нейтральных глагольных форм — довольно характерная черта для тунгусо-маньчжурских, а также для монгольских и тюркских языков.

На глагольно-причастной форме в изъявительном наклонении всегда есть показатель времени и лица и числа подлежащего: нирухэни ‘он(а) написал(а)’, ниру- ‘писать’, ‐хэ прош. вр., ‐ни 3 л. ед. ч.

Причастия вытеснили собственно глагольные финитные формы в специальное утвердительное наклонение, которое используется в особенных контекстах: оно маркирует вовлеченность в ситуацию говорящего или слушающего, отвечающего за высказывание. Например, в предложении Ми дёбоамби ‘я же работаю’ ( дёбо- работать, -ам наст. вр. утвердит. накл., -би 1 л. ед. ч.) говорящий описывает ситуацию, в которой он сам участвует, и подчеркивает свою роль в этой ситуации. Из-за такой специфики в значении формы утвердительного наклонения чаще всего употребляются с 1 и 2 лицом, в форме 3 лица они встречаются гораздо реже и обычно в какой-нибудь другой функции.

В нанайском языке отсутствуют причастия будущего времени. Поэтому в качестве нейтральной формы будущего времени изъявительного наклонения сохранилась форма утвердительного наклонения.

Формы повелительного наклонения включают в себя основную форму (‘сделай’), форму отдаленного будущего (‘сделай как-нибудь потом’), форму 1 лица (‘давай сделаем’) и 3 лица (‘пусть сделает’). Также есть специальный суффикс для образования безличных форм: см. суффикс ‐у в глаголе наст. вр. ниру у ри ‘пишется’. Эта форма также используется в модальных конструкциях, например, ‘можно написать’. Специальная глагольная форма с суффиксом -мча используется в глаголах в главной части условных предложений.

Помимо причастий и финитных глагольных форм, в нанайском языке широко развита система деепричастий. Деепричастия используются не только как обстоятельства при сказуемом, но и в качестве сказуемых подчиненных частей сложного предложения. Наиболее частотны одновременное, разновременное, условное, условно-временное, а также целевое деепричастия. Деепричастия различаются также по одно- и разносубъектности. У односубъектных деепричастий подлежащее совпадает с подлежащим главного глагола (как у деепричастий в русском языке), разносубъектные же деепричастия позволяют иметь другое подлежащее, как в примере ниже:

Поя, ми насаптомби хуэдэ учи эе ба̄гохари!

дитя я мои очки если потеряю ты найди

‘Дитя, если / когда я потеряю свои очки, найди их!’

В этом примере в подчиненной части условного предложения используется условно-временное деепричастие с суффиксом ‐учи . Это деепричастие разносубъектное: подлежащее этого деепричастия ‘я’, а подлежащее главной части — ‘ты’.

Некоторые видо-временные значения в нанайском языке выражаются с помощью аналитических (сложных) глагольных форм. Например, форма имперфекта состоит из причастия настоящего времени и глагола ‘быть’ в прошедшем времени и означает действие, которые регулярно происходило в прошлом (ср. англ. конструкцию с used to ), но уже неактуально в момент речи: дяри бичини ‘он (раньше) пел’.

Система отрицания в нанайском языке довольно сложная и разнообразная. В литературном варианте языка наиболее частотная форма отрицания для настоящего времени образуется с помощью суффикса ‐э и показателя настоящего времени ‐си : нируэсини ‘он не пишет’. Форма отрицания прошедшего времени состоит из отрицательной частицы и специальной глагольной формы (коннегатива): эчиэ нируэ ‘не написал’. Обе формы восходят к отрицательному глаголу э- , который использовался как вспомогательный и мог полноценно спрягаться, а лексический глагол при этом принимал неизменяемую форму коннегатива. Так, в конструкции эчиэ нируэ частица исторически восходит к форме прошедшего времени отрицательного глагола, а форма нируэсини восходит к сочетанию лексического глагола в коннегативе и отрицательного глагола в настоящем времени * нируэ эсини . Помимо этих двух форм, в нанайском языке есть еще множество отрицательных конструкций, употребление которых связано либо с определенными грамматическими или семантическими контекстами, либо с диалектом. Так, в сикачи-алянском говоре для отрицания глагола в прошедшем времени используется другая конструкция. В ней отсутствуют следы отрицательного глагола э- , но есть частица именного отрицания аба : нируми-дэ аба ‘не написал’, досл. «написав же нет».

Многие видовые, модальные и другие оттенки глагольных значений выражаются с помощью словообразовательных и формообразующих суффиксов. Суффиксы ‐ла и ‐чи образуют глаголы от других частей речи, а также от заимствований из других языков. При этом суффикс ‐чи также добавляет значение длительного или регулярного действия. Также в нанайском языке есть специальные показатели для маркирования взаимного действия (реципрока), побуждения (каузатива), действия, происходящего само по себе (декаузатива; например, хуэдэп- ‘потеряться’), суффиксы начала действия (инхоатив), повтора действия (рефактив), множественности (дистрибутив) и др. Среди модальных можно выделить суффикс долженствования, суффикс желания, суффикс потребности и ряд других.

Синтаксис

Нанайский язык является языком с левым ветвлением. Это значит, что зависимые слова следуют до главного слова. Рассмотрим словосочетание тэй на̄ эдени ‘хозяин той земли’ (досл. «той земли хозяин-ее»). Слово тэй ‘тот’ зависит от существительного на̄ ‘земля’, а словосочетание тэй на̄ зависит от слова эдени ‘хозяин’. Таким образом, в обоих случаях зависимое предшествует главному слову. С левым ветвлением связано так же и то, что вместо предлогов в нанайском языке используются послелоги: мо̄ ба̄роани ‘к дереву’ (досл. «дерево к»). Поскольку большая часть элементов предложения зависят от глагола, то глагол обычно занимает конечную позицию в предложении: эм дё ба̄хани ‘он нашел один дом’ (досл. «один дом нашел»). Можно утверждать, что базовый порядок слов в нанайском языке: подлежащее – дополнение – сказуемое. Однако необходимо иметь в виду, что в живой речи этот порядок не такой строгий и глагол может иногда выдвигаться вперед. В сложных предложениях придаточное обычно предшествует главному, как выше в примере Поя, ми насаптомби хуэдэучиэе ба̄гохари! ‘Дитя, если я потеряю свои очки, найди их!’

В словосочетаниях из двух существительных или из существительного и послелога отношение зависимости выражается на главном слове с помощью лично-притяжательного суффикса (а не на зависимом, как в русском, ср. род. пад. на зависимом в земля хозяина ): на̄ эде ни ‘земля хозяина’, букв. «земля хозяин-ее».

Выше уже было сказано, что в сложноподчиненных предложениях глаголы в подчинительной части выражаются с помощью деепричастий. То же самое касается и сложносочиненных предложений: глаголы во всех частях, кроме последней (главной), выражаются либо с помощью деепричастий, либо с помощью причастий. Например, Тӯрэ тэ̄сини ‘опустился и сидит (букв. опустившись сидит)’. Глагол тӯ- ‘опускаться, падать’ употреблен в форме разновременного деепричастия, а глагол тэ̄си- ‘сидеть’ — в форме настоящего времени 3 л. ед. ч. Интересно устроено сочинение имен: два существительных, занимающих позиции подлежащего, могут стоять в творительном падеже. Это похоже на русскую конструкцию совместности типа Маша с Петей , однако в нанайском языке в творительном падеже оказываются оба члена конструкции, как если бы в русском языке можно было сказать с Машей с Петей , имея в виду Маша и Петя : хэрэ ди сиӈгэрэ ди балдихачи ‘жили-были лягушка и мышка (букв. лягушкой мышкой жили)’, где -ди — показатель творительного падежа.

Лексика

Базовая лексика нанайского языка во многом совпадает с базовой лексикой в большинстве других тунгусо-маньчжурских языков. Среди особенностей лексики можно отметить развитые системы терминов, касающихся традиционной деятельности нанайцев — рыболовства и охоты. Например, для обозначения юколы (сушеного мяса или рыбы) в нанайском языке существует несколько различающихся по смыслу слов: огосан/огасан ‘юкола’; бōрокси ‘юкола из верхнего слоя кеты с кожей’; сисимэ ‘тонкая юкола из верхнего слоя кеты без кожи’; сигдэкэ̄н ‘тонкая юкола, снятая после сисимэ’; ӈāлама ‘юкола из верхнего слоя кетовой боковины’; сигдэтэ ‘юкола, снятая после ӈāлама’; яоси ‘юкола из щуки’ и др.

Также в нанайском языке (как и в других тунгусо-маньчжурских языках) богатая система терминов родства. Например, одному слову сестра в русском языке может соответствовать несколько нанайских слов, выбираемых в зависимости от контекста: эйкэ ‘старшая сестра’; нэу ‘младшая сестра или младший брат’; нэку ‘младшая сестренка, братишка, малыш’; эгэ (при обращении) ‘старшая сестра, тетя или другая старшая женщина из того же рода’; пондадё̄ ‘сестра, кузина или другая женщина-ровесница из того же рода’.

Поскольку нанайцы интенсивно контактировали с разными народами, это наложило отпечаток на лексике. Начиная с 19 в. в нанайский язык стали проникать русские заимствования. Старые заимствования 19 – начала 20 вв. морфологически и фонетически адаптированы и не всегда легко опознаваемы: кэксэ ‘кошка’ (отсутствующий в нанайском звук /ш/ был заменен на /с/, между согласными /с/ и /к/ произошла перестановка), лапка ‘магазин’ от рус. лавка .

Еще дольше нанайцы контактировали с китайцами и маньчжурами. От них они заимствовали в частности слова, обозначающие реалии, не характерные для нанайского быта, например, слово монён ‘обезьяна’. Также зафиксирован ряд заимствований из монгольского, нивхского, эвенкийского/негидальского языков. Например, слово морин ‘лошадь’ заимствовано из монгольского, отрицательное слово кэвэ / кэукэ в нижнеамурских диалектах заимствовано из нивхского.

5. Наиболее яркие в типологической и ареальной перспективе лингвистические характеристики.

Нанайский язык обладает рядом черт, которые нечасто встречаются в языках мира. Перечислим некоторые из них.

Именное склонение включает в себя такой падеж, как назначительный. Существительное в назначительном падеже обязательно оформляется лично-притяжательным суффиксом, который указывает на лицо и число нового обладателя, т. е. того, кому предназначается объект, обозначаемый существительным. В целом, эти формы используется в контексте приобретения или смены обладателя описываемого объекта. Например, в предложении Най кэсигуй гэлэйни ‘Человек просит себе удачи’ слово кэси- ‘удача’ стоит в форме назначительного падежа с возвратно-притяжательным показателем. В этом контексте предполагается, что человек станет «обладателем» удачи. Поскольку он просит удачи для себя, имя оформлено возвратным показателем.

Помимо основного показателя множественного числа, в нанайском языке также употребляется показатель ассоциативной множественности. Обычный показатель множественного числа указывает на то, что объектов, называемых существительным, несколько: нэктэ сэл ‘кабаны’ (т. е. несколько объектов, описываемых словом нэктэ ‘кабан’). Суффикс ассоциативной множественности присоединяется к словам, обозначающим людей, и описывает группу людей, которые каким-либо образом связаны с названным человеком (его родственники, коллеги или друзья). Например, слово эни нэ (от эниэ ‘мать’) может значить ‘мать и ее семья’, ‘мать и отец’, ‘мать и ее друзья’, но не может обозначать ‘несколько матерей; матери’.

В глагольной морфологии особого внимания заслуживают формы повелительного наклонения. Как было описано выше, помимо основной формы есть еще и форма отдаленного будущего. Именно эта форма представлена в примере Поя, ми насаптомби хуэдэучиэе ба̄го хари ! ‘Дитя, если / когда я потеряю свои очки, найди их!’ Она используется в этом контексте, поскольку предполагается, что действие должно быть совершено после какого-то другого события (в данном случае — после того, как говорящий потеряет свои очки). Если бы говорящий на момент речи уже потерял очки и попросил бы ребенка найти их как можно скорее, то была бы использована основная форма повелительного наклонения ба̄го ру .

Как было описано выше, глагольные словообразовательные суффиксы могут описывать множество различных оттенков значений. Интересно остановиться на показателе движения с целью. Например, предложение Симбиэ гэлэндэхэмби переводится на русский язык как ‘Я пришел, чтобы позвать тебя’. В этом предложении отсутствует глагол ‘пришел’, это значение выражено с помощью суффикса ‐ндэ , который присоединился к корню глагола гэлэ- ‘звать’.

В лексической системе нанайского языка необходимо выделить богатый класс образных слов (или идеофонов). По своим функциям они похожи на наречия, а по значению часто связаны с звукоподражанием. При этом часто они обладают фонетическими или грамматическими свойствами, не характерными для других лексических классов. Например, только образные слова могут заканчиваться на такие согласные, как /р/, /к/; именно образные слова чаще всего употребляются в удвоенной (редуплицированной) форме. Например, каёр-каёр ‘с громким хрустом’, кутэк ‘со стуком’ или кутэк-кутэк ‘постукивая’, капорам ‘расплющивая’ или капорам-капорам ‘расплющивая (о многих предметах)’.

Иллюстративные материалы.

1) Образцы текстов.

Рассказ о том, как раньше ходили по ягоды (Раиса Чигаевна Киле, 2011 г., с. Джуен, болонский говор). Текст приведен в фонетической транскрипции.

Сказка о лисичке (Феодосия Николаевна Бельды, 2015 г., с. Даерга, найхинский говор). Текст приведен в традиционной нанайской орфографии.

2) Аудиозаписи речи .

Рассказ о том, как раньше ходили по ягоды (Раиса Чигаевна Киле, 2011 г., с. Джуен, болонский говор).

Сказка о лисичке (Феодосия Николаевна Бельды, 2015 г., с. Даерга, найхинский говор).

3) Видеозаписи речи.

Рассказ о традиционных нанайских люльках (Антонина Евгеньевна Киле, 2016 г., с. Джуен, джуенский говор).

Рассказ о традиционных нанайских блюдах (Феодосия Николаевна Бельды, 2015 г., с. Даерга, найхинский говор).

4) Фото носителей языка.

Река Девятка в с. Кондон 2022 год.

Село Дада улица Лесная 2019 год.

Село Троицкое, краеведческий музей Нанайского района 2019 год.

Лидия Тимофеевна Киле, носительница найхинского говора, село Найхин 2017 год.

Людмила Васильевна Донкан, носительница сикачи-алянского говора, село Найхин 2017 год.

Джульетта Григорьевна Дмитриева, носительница джуенского говора, село Джуен 2016 год.

Село Джуен, озеро Болонь 2016 год.

Софья Дмитриевна Самар, носительница горинского говора, село Кондон 2011 год.

Зоя Ивановна Кончуга, носительница уссурийского диалекта, село Верхний Перевал 2011 год.

Такто (нанайский традиционный амбар), музей в с. Джуен, 2011 год.

Село Верхний Нерген, река Амур, 2011 год.

Традиционное нанайское блюдо солима, с. Верхний Нерген, 2011 год.

Петроглиф в с. Сикачи-Алян, 2011 год.

Владимир Андреевич и Мария Борисовна Оненко, носители найхинского говора, Хабаровск 2012 год.

Николай Чубакович и Софья Сергеевна Бельды, носители найхинского говора, 2015 год.

Антонина Евгеньевна Киле

Феодосия Николаевна Бельды

5) Краткая библиография (учебные материалы, грамматики, словари).

Учебные материалы

Заксор Л. Ж. Грамматика нанайского языка в таблицах. Пособие для учащихся 1–4 классов общеобразовательных учреждений. СПб.: Просвещение, 2004.

Заксор Л. Ж. (сост.). Хрестоматия на нанайском языке для внеклассного чтения в 10–11 классах общеобразовательных учреждений. В двух частях. СПб.: Просвещение, 2005.

Заксор Л. Ж. Нанайский язык 10–11. Учебное пособие для общеобразовательных учреждений. СПб.: Просвещение, 2009.

Петрова Т. И. Грамматические таблицы нанайского языка. Л., 1933.

Грамматики и грамматические очерки

Петрова Т.И. Очерк грамматики нанайского языка. Л.: Учпедгиз, 1941.

Аврорин В.А. Грамматика нанайского языка. Т.1, 2. М.; Л., 1959, 1961.

Ko D., Yurn G. A description of Najkhin Nanai. Seul: Seul National University Press, 2011.

Путинцева А.П. Морфология говора горинских нанай. Дисс. канд. филол. наук. Л., 1954.

Сем Л.И. Очерки диалектов нанайского языка. Бикинский (уссурийский) диалект. Л., 1976.

Oskolskaya S. Nanai and the Southern Tungusic languages // The Oxford Guide to the Transeurasian Languages. First edition. Edited by: Martine Robbeets and Alexander Savelyev. Oxford: Oxford University Press, 2020. P. 306–320.

Словари

Оненко С. Н. Русско-нанайский словарь. Л.: гос. уч.-пед. изд-во мин. просвещения РСФСР, 1959.

Оненко С.Н. Нанайско-русский словарь. М., 1980.

Оненко С. Н. Словарь нанайско-русский и русско-нанайский: Пособие для учащихся начальной школы. Л.: Просвещение, 1989.

Петрова Т. И. Нанайско-русский словарь. Л., 1960.

GrubeW. Goldisch-deutschesWörterverzeichnissmitvergleichenderBerücksichtigungder übrigentungusischenDialekte. St. Petersburg, 1900.

6) Карты распространения языка:

− Карта расселения нанайцев в 2010 г. в целом соответствует распространению языка: наиболее ярко выделен Нанайский район Хабаровского края, где проживает больше всего нанайцев и носителей нанайского языка; меньше носителей проживает в соседних с Нанайским районах — Комсомольском, Амурском, Солнечном.

7) Сведения об архивных материалах.

Материалы Н. А. и А. Н. Липских. Архив МАЭ РАН «Кунсткамера», Ф. 5.

Информация о внешних ресурсах.

1) Каталог внешних лингвистических ресурсов: